Екатерина Шульман: Госрегулирование, в отличие от саморегулирования, нестабильно и неповоротливо, оно коррупциогенно, порождает большую бюрократию

Строительные компании, строительный сектор – это крайне влиятельная группа интересов. С ней почти никто не может спорить. Вопросы строительства обсуждаются на самом разном уровне, как на профессиональном, так и бытовом. Это и понятно, ведь стройка – это не что-то эфемерное, это реальное рядом с нами. В связи с этим наш добровольный подмосковный эксперт обратил внимание на  интервью известного политолога Екатерины Шульман. Сама она – не строитель, однако её суждения о ситуации в отрасли, о градостроительных проблемах видятся очень важными. Потому что речь в данном случае идёт о фундаментальных вопросах, на которых базируется политика в отношении стройкомплекса. И ошибки при её проведении стоят стране очень дорого, напоминает наш внештатный автор, которому мы и передаём слово.

***

По словам Екатерины Шульман, её интересует соотношение государственного регулирования и рыночной свободы в этой сфере. Потому что, с одной стороны, строительство, благоустройство, обслуживание домов – эта сектора с очень высокой рыночной капитализацией, это все высокодоходные сферы экономики. Здесь большие деньги вращаются. С другой стороны, это сфера общественного интереса. То есть дом построить или улицу благоустроить – это не частное дело кого бы то ни было, даже в том случае, если дом имеет частного владельца. Поэтому регулирование тут необходимо, точнее говоря, оно неизбежно.

Само соотношение между регулированием и рыночной свободой варьируется в зависимости от общественной системы. В странах с более социалистической ориентацией больше регулирования. В странах, где капитализм более либеральный, регулирования меньше. Это понятные различия, но есть различия менее очевидные. Многие русские люди, переехавшие в Европу или США, удивляются тому факту, что они не могут в своём доме, например, посадить какие-то кусты на участке или покрасить забор в понравившийся им цвет, не получив разрешение у соседей. А всё потому, что там действуют соседские сообщества, communities. Различного рода формы локального самоуправления в этих странах имеют достаточно большую власть.

«Что касается нашего регулирования в этой области, то у нас имеется чрезвычайно могучее советское наследие, согласно которому обеспечение граждан жильём – это задача государства. То есть довоенная Россия, довоенный Советский Союз – это страна, где люди ещё строили себе дома сами. Потом советская власть почти полностью забрала строительную сферу себе», – напомнила Екатерина Михайловна.

Был установлен тотальный государственный контроль, в том числе над этой сферой. Поэтому советская власть создала такую ситуацию, в которой, во-первых, дома исчезли как правовая единица, и появились только квартиры. Причем, многоквартирные дома строили даже в сельской местности, что довольно удивительно. В домах квартиры можно было получить только от государства. Не было рынка жилья. Система запрещала его. И, самое главное, была невозможна какая-то собственная инициатива по приобретению жилья.

«Этот специфический жилищный вопрос очень многое определил в советской жизни, в психологии советского человека. Но ещё больше он определил психологию советского управленца, советского чиновника, который гораздо в большей степени сохранился и перешёл в XXI век, чем человек советский», – уверена госпожа Шульман.

За последние 20 лет жилищное строительство стало сферой рыночного предпринимательства, а регулирование во многом осталось советским, исходящим из принципа существования жилищной проблемы и необходимости её государственного централизованного решения.

С одной стороны, масштабное лоббирование интересов девелоперов, крупных строительных компаний. Строительные компании, строительный сектор – это крайне влиятельная группа интересов. С ней почти никто не может спорить. Тот, кто видел, как задумывался и продвигался проект закона о реновации, тот представляет себе, с какой мощью мы имеем дело. Это касается любого бизнеса, но в этой сфере действует ещё одна закономерность. Если ты не сотрудничаешь с властью до такой степени, что практически являешься её частью, то тебя просто нет в этом бизнесе, потому что строительство теснейшим образом связано с городским, региональным, федеральным руководством.

Сегодня у нас решается жилищная проблема наращиванием темпов жилищного строительства определённого типа: стандартных многоэтажных многоквартирных домов. При том, что индивидуальное жилищное строительство по-прежнему в достаточной степени затруднено. Дом построить гораздо сложней, чем купить квартиру, так как ипотека поощряется государством. Иными словами, стимулируется возведение дешёвых многоэтажек. Считается, что таким образом мы снимем с повестки дня жилищный вопрос.

Росстат показывает, что 46% от построенного жилья в прошлом году – это частное домостроение, а 54% – это многоэтажные дома. Таким образом, индивидуальное строительство у нас всё-таки существует. Проблема в том, что малоэтажное строительство по-прежнему зарегулировано избыточно. И главная сложность – это подключение к коммуникациям. Цены на это совершенно неадекватные. Тут царит самый свирепый монополизм ресурсоснабжающих организаций.

Строительный комплекс находится в стороне от малоэтажного сектора, он заинтересован в освоении огромных территорий, в обслуживании городов и городских агломераций.

Раньше политическими единицами были регионы, сейчас это всё в большей степени города и агломерации. Причём, в России это видно ещё более выпукло, чем в других странах, потому что у нас слабенькая транспортная и дорожная инфраструктура и большое межрегиональное неравенство. У нас идёт огромная концентрация населения. Есть, грубо говоря, 15 – 18 городов и городских агломераций, в которых сосредоточилась почти вся работающая и производящая Россия, а между ними пустота и плохие дороги.

Строительный комплекс застраивает эти территории домами, остроумно названными в народе «человейники». Это закладывает некоторую мину под будущее, потому что это жильё опасное по многим параметрам, начиная с пожарной безопасности и заканчивая криминальной средой. Есть интересные исследования насчёт того, что в старых районах появляются кофейни, а в районах новостроек – магазины разливного пива. Причина понятна: это в основном жильё для бедных, из которого будет происходить постоянное вымывание населения, по мере того, как люди будут немножко богатеть. А на их место приезжать новые бедные. То есть это потенциальные гетто.

Несмотря на прогресс строительных технологий, у нас продолжают воспроизводиться советские многоэтажки, только увеличивается их этажность. С точки зрения политической, город образуется своим общественным пространством. Его политическая функция состоит в том, что он соединяет на достаточно небольшой территории очень разных людей, которые вынуждены взаимодействовать друг с другом. Так вот, многоэтажка, воткнутая, как карандаш в стакан, в кусочек пустоты – это антигород. Можно десятки, сотни километров застроить такими зданиями, но города они не образуют.

«Мне бы хотелось, чтобы государство несло ответственность не за развитие отрасли – она и без него разовьётся, а за необходимый минимум ограничений для стройкомплекса, который нужен для безопасности людей и качества их жизни», – говорит Екатерина Шульман. И добавляет: «Если кому-то кажется, что государственное регулирование, в отличие от саморегулирования, обеспечит больше порядка, то я должна вам сказать, что государственное регулирование имеет массу недостатков, оно одновременно нестабильно и неповоротливо, оно коррупциогенно, порождает большую бюрократию».

«Меня не очень интересует благополучие строительных компаний, меня интересует благополучие граждан, - подчёркивает Елена Михайловна. – Моя основная озабоченность в том, что этот господствующий тип многоэтажного строительства – не образуют городской среды. Если не будет горожан, не будет граждан. В таком большом доме невозможно организовать жилищное самоуправление. Такой дом не может обслуживать сам себя, в нём не может быть создано товарищество собственников жилья, этот дом никогда не возьмут в управление жильцы. Его будет обслуживать управляющая компания, связанная с местными властями. Таким образом, собственники становятся зависимы от управляющей компании, которая назначает им любые цены за обслуживание, какие ей заблагорассудится. Люди же не могут собраться и поменять УК, потому что им никогда не собраться вместе. Их слишком много, и у них нет социального единства. Эти квартиры – такие ячеечки, в которые помещают человека, чтобы потом доить его разными способами».

«При этом, как и везде, тут бедные платят больше всех. Если ты стоишь достаточно высоко на социальной лестнице, то очень многие вещи достаются тебе бесплатно и воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. А если ты бедный, то платишь за каждый свой шаг. Это грустно и в высшей степени несправедливо», – считает Екатерина Шульман.

ОТ РЕДАКЦИИ. Вот такое мнение известного политолога. Интересно, что думаете обо всём сказанном госпожой Шульман Вы, уважаемые читатели и профессионалы саморегулирования? С нетерпением ждём на нашей дискуссионной площадке Ваших откликов на данную публикацию!

Ваш ЗаНоСтрой.РФ