Виктор Плескачевский: Нынешняя система госрегулирования фактически построена на добросовестности проверяющего и проверяемого

После трагедии в Кемерово вновь разгорелись дискуссии по поводу характера взаимоотношений бизнеса и государства. Радикальная часть оппонентов даже выдвинула тезис: «Если мы не будем кошмарить бизнес – он будет кошмарить нас». Более осторожные эксперты высказывали мнение о том, что хорошо бы разделить вопросы эксплуатации объектов и проверок финансово-хозяйственной деятельности. Своей точкой зрения на этот комплекс проблем поделился один из отцов-основателей строительного саморегулирования – вице-президент Российского союза предпринимателей и промышленников Виктор Плескачевский. Приводим наиболее интересные, на наш взгляд, выдержки из беседы.

***

– Виктор Семёнович, как уже отметил Президент, налоговые каникулы не имеют никакого отношения к сфере безопасности бизнеса. Можете ли разъяснить, какой всё-таки характер отношений государства и предпринимателей? Кто и как в итоге контролирует работу бизнесмена?

– В России малый бизнес и государство не имеют никаких логических правил взаимодействия. Можно описать их отношения движением маятника. Одна крайность – тотальные проверки. Другая – неадекватные послабления. На сегодняшний день у нас около 30-ти административных и правоохранительных органов, которые имеют право идти с проверками в любую организацию. Когда возникают вопросы о переизбыточности проверок, от которых всё равно никакого толка, бизнесу дают послабления, и он начинает наглеть и не соблюдать элементарных норм. На протяжении 30-ти лет этот маятник раскачивается от тотальных проверок до каких-то невероятных послаблений, которые приводят к тому, что бизнес начинает идти в разрез с общественным интересом, как это случилось в Кемерово.

– Вы говорите, что от проверок нет никакого толка. Почему?

– Суть проблемы в том, что любая проверка любого надзорного органа должна проводиться по совершенно определённым правилам, тогда она имеет какой-то смысл. Но возьмем, например, пожарную безопасность, которая сегодня обсуждается больше всего.

Я, как человек, который 20 лет занимается регулированием профессиональной и предпринимательской деятельности предпринимателей в России, совершенно ответственно заявляю, что с точки зрения существующих правил пожарной безопасности сегодня можно придраться к любому кабинету даже самого высокопоставленного кремлёвского чиновника.

Получается, когда требования не определены достаточно точно, то всё упирается в субъективизм и усмотрение конкретного проверяющего: хочет – накажет, не хочет – не накажет. Таким образом, реальная пожарная безопасность в стране зависит не от добросовестности бизнеса и пожарных инспекторов, а от неопределённости всей системы регулирования предпринимательской деятельности

– Как вы объясняете логику коррупционера?

– Неопределённость требований вызывает субъективность контроля, и именно это создаёт условия для коррупции. Система доказывает, что если ты ведёшь себя честно, то ты идиот, потому что теряешь прибыль: пожарные не получают дополнительного вознаграждения, а бизнесмен теряет возможность сэкономить на более дешёвых, но пожароопасных отделочных материалах, например. Это глобальная проблема: нынешняя система госрегулирования фактически построена на добросовестности проверяющего и проверяемого. Если добросовестность высока, то всё более-менее неплохо. Если нет – то о нашей с вами безопасности вообще никто не думает.

Предприниматель должен точно знать, где он виноват, а где нет. А так он всегда виноват, когда этого хочет проверяющий.
После кемеровской трагедии маятник качнулся в другую сторону, уже волна тотальных проверок пошла по России, но никто опять не занимается уточнениями требований и понижением их коррупционной емкости.

– Кто должен заниматься уточнением пожарных правил? Госпожнадзор?

– Проверяющий никогда не заинтересован в уточнении требований. Потому что в условиях неточных требований у него больше возможностей. На самом деле единственный, кто может быть заинтересован в точности требований, – это добросовестный предприниматель, тот который готов выполнять все необходимые требования, но хотел бы точно знать, где он виноват, а где нет.

– Но ведь, если сгорит объект, который принял недобросовестный инспектор, за ним придут. Почему личная ответственность не останавливает коррупцию?

– Не слышал, чтобы проверяющих повсеместно сажали. А даже если и посадят, то посидит он год-два и выйдет с чистой совестью. Даже если бы расстреляли его, это не имело бы в масштабах страны никакого значения. В России сегодня в экономической сфере преобладают уголовные и административные наказания, в то время как во всём мире главным регулятором всех экономических отношений является материальное наказание.

Это система, при которой владелец ТЦ, не обеспечивший нашу с вами безопасность, попадает на деньги в размере всего ущерба, который принёс пожар на его объекте. Это означает, что ему нужно будет пожизненно платить. Всем предпринимателям выгодней за свои преступления посидеть в тюрьме и потом выйти на свободу с «чистой совестью» к своим деньгам, чем знать, что, выплачивая всем причинённый ущерб, он фактически теряет не только весь свой бизнес, но и репутацию.

Поэтому я утверждаю: если мы, предприниматели, заинтересованы в том, чтобы передавать по наследству своим детям свой бизнес и свою репутацию, то мы более всех должны быть заинтересованы в жёстко точной системе правил. Более, чем государство и тем более – чем его чиновники.

ОТ РЕДАКЦИИ. Таково было мнение Виктора Плескачевского. Очень жаль, что уважаемый вице-президент РСПП не нашёл, что сказать о системе саморегулирования, в формировании которой сам принимал непосредственное участие. Быть может, потому и не упомянул, что не счёл механизмы контроля и надзора СРО чем-то значимым и перспективным? А как Вы считаете, уважаемые читатели и профессионалы саморегулирования?

Ваш ЗаНоСтрой.РФ